13/12/2025
Это же ты взял кредит на машину для свекрови? Вот и плати сам, я не подписывалась, — отрезала Яна — Да ты хоть понимаешь, во что ввязалась? — Сергей нависал над ней, уперев руки в стол. — Четыре миллиона! Четыре! И всё коту под хвост из-за твоей принципиальности! Яна медленно подняла глаза от ноутбука. На экране застыл недописанный отчёт. За окном шумел промозглый ноябрьский дождь, размывая очертания хрущёвок напротив. — Повторяю для особо одаренных, — она отчеканила каждое слово так, словно вбивала гвозди. — Это же ты взял кредит на машину для свекрови? Вот и плати сам, я не подписывалась. — Но там нужна твоя подпись! — Сергей с силой провёл ладонью по коротко стриженным волосам. — Ты же знаешь, что мне не дадут такую сумму на нынешней работе. А там всего-то — поставить закорючку. И все довольны: мама получит новую машину взамен разбитой, я — спокойствие, ты… — А я что получу, Серёж? — Яна захлопнула ноутбук. — Очередной кредит на пять лет? Или счастье от того, что Виктория Павловна наконец-то перестанет намекать на мою финансовую несостоятельность? На кухне закипел чайник, но никто не сдвинулся с места. Когда три года назад Яна впервые увидела мать Сергея, та стояла у подъезда, опираясь на трость с серебряным набалдашником. Тонкая фигура, идеальная осанка, холодный взгляд из-под безукоризненно уложенных седых волос. «Значит, это ты — та самая девушка с севера», — процедила Виктория Павловна вместо приветствия и окинула Яну оценивающим взглядом, задержавшись на её потёртой куртке. Яна не стушевалась. В конце концов, она прошла путь от кассирши в воркутинском супермаркете до начальника отдела в московской компании. Правда, Сергею об этом знать не обязательно было. Для него она сразу была москвичкой, выпускницей престижного вуза. Маленькая ложь ради большой любви. Кто не грешил этим? — Вы ведь понимаете, что Серёже нужна женщина его круга? — сказала тогда Виктория Павловна, деликатно обходя лужу, когда они шли к дому. — Мой покойный муж, царствие ему небесное, мечтал увидеть сына женатым на Ирочке Савиной. Знаете, её отец — владелец строительного холдинга. — А кем был ваш муж? — спросила Яна, прекрасно зная ответ. Виктория Павловна поджала губы: — Он был выдающимся человеком. Учёным. К сожалению, в нашей стране это не ценится должным образом. Потом были: свадьба в узком кругу (Яна настояла), переезд в двухкомнатную квартиру на Варшавке (Сергей настоял), и бесконечные визиты свекрови — незваные, но регулярные. — Яночка, я просто проезжала мимо, — говорила Виктория Павловна, появляясь с пакетами продуктов и принимаясь хозяйничать на чужой кухне. — Купила вам фермерских продуктов. Серёжа с детства не переносит магазинное молоко. Яна кивала и уходила в комнату, досчитывая до ста. Сергей выходил из душа, целовал мать в щёку и спрашивал: «Что на ужин, девочки мои?» Но в последнее время что-то надломилось. Может, когда Виктория Павловна «случайно» выбросила старую фотографию родителей Яны, обозвав её «безвкусицей в дешёвой рамке». Или когда прислала им домработницу, потому что «невестка явно не справляется». А может, когда отпуск в Сочи, за который Яна платила из своих накоплений, был отменён из-за внезапной «депрессии» свекрови, требовавшей сыновнего присутствия. — Тебе нужно просто подписать бумаги, — Сергей опустился на стул напротив. Плечи ссутулились, под глазами залегли тени. — Мама попала в аварию, ей нужна машина. Ты же знаешь — у неё только пенсия. — Пенсия и трёхкомнатная квартира в центре, которую можно сдавать, — парировала Яна. — И дача в Серебряном бору. И акции, которые ей достались от твоего отца. Не надо из неё делать нищенку. — У тебя совсем нет сердца, да? — голос Сергея упал до шёпота. — Это же моя мать. — А я твоя жена. И я не подпишу кредит на четыре миллиона для человека, который меня презирает. Сергей ударил кулаком по столу так, что подпрыгнула чашка с недопитым кофе. — Да потому что ты даёшь повод! Работаешь сутками, дома не бываешь, ужин не готовишь! Думаешь, я не знаю, что ты врала мне о своём прошлом? Мама все выяснила — и про Воркуту твою, и про кассиршу! Яна почувствовала, как что-то оборвалось внутри. Значит, знает. Давно знает. И молчал. Копил, как патроны в обойме, чтобы выстрелить в нужный момент. — И что теперь? — она вскинула подбородок. — Будешь попрекать меня происхождением, как твоя мать? — Будь я проклят, если буду жить с женщиной, которая отказывается помочь моей матери! — выпалил Сергей и, схватив куртку, хлопнул входной дверью. Яна осталась одна. В тишине квартиры отчётливо тикали настенные часы — подарок свекрови на новоселье. «Антикварная вещь, не то что эта безвкусица», — сказала тогда Виктория Павловна, имея в виду напольные часы, которые Яна купила на свою первую московскую зарплату. Мобильный Сергея не отвечал. Ночь Яна провела без сна, вздрагивая от каждого шороха на лестничной клетке. К утру решение созрело само собой. Она достала из шкафа большой чемодан и принялась методично складывать вещи. Только самое необходимое. Остальное — потом, если потребуется. В девять утра позвонила на работу и взяла отгул. В десять вызвала такси. В одиннадцать стояла на пороге квартиры Виктории Павловны. Свекровь открыла не сразу. Появилась на пороге в шёлковом халате, с безупречной укладкой и макияжем. — Ты? — удивлённо приподняла брови. — А где Серёжа? — Не знаю, — честно ответила Яна. — Ушёл вчера и не вернулся. Возможно, у вас? — У меня? — Виктория Павловна театрально прижала руку к груди. — С чего бы ему быть у меня? Наверное, с друзьями задержался. Или… — она многозначительно замолчала. — Можно войти? — Яна проигнорировала намёк. — Нам нужно поговорить. В квартире свекрови всегда пахло лавандой и чем-то ещё, неуловимым — запахом прошлой, благополучной жизни. Антикварная мебель, хрусталь, картины в тяжёлых рамах. Виктория Павловна провела невестку в гостиную и опустилась в кресло, указав Яне на стул — не диван, заметьте, а жёсткий стул, стоявший поодаль. — Я пришла сказать, что съезжаю от Сергея, — начала Яна без предисловий. — Вы победили, Виктория Павловна. Можете праздновать. Свекровь не выказала ни удивления, ни радости. — И куда же ты отправишься? Обратно в свою… Воркуту? — последнее слово она произнесла так, словно речь шла о месте ссылки. — Это не имеет значения. — Яна расправила плечи. — Но перед уходом я хочу прояснить ситуацию. Сергей просил меня подписать документы на кредит для покупки вам машины. Четыре миллиона рублей. Вы действительно нуждаетесь в такой сумме? Или это была проверка моей лояльности? Виктория Павловна чуть заметно улыбнулась. — Деточка, ты совсем ничего не понимаешь. Это была проверка не для тебя, а для Серёжи. Я хотела увидеть, насколько он готов идти ради меня, а не… — она обвела Яну взглядом с головы до ног, — ради первой встречной провинциалки, ослепившей его своими амбициями. — Вы правда разбили машину? — Яна почувствовала, как к горлу подступает комок. — Разумеется, нет. Но Серёже не обязательно это знать. — Виктория Павловна поднялась и подошла к серванту. — Будешь чай? У меня есть прекрасный улун, привезённый из Китая. — Значит, я была права с самого начала, — проигнорировала вопрос Яна. — Вы просто хотели поставить меня на место. — Не только тебя, милая. — Свекровь невозмутимо достала чайник и чашки. — Серёже тоже пора понять, где его настоящий дом. Он слишком увлёкся игрой в самостоятельность. А ведь у него могло быть всё! Стремительная карьера в компании Савиных, достойное положение в обществе. Вместо этого — какая-то мелкая фирма, съёмная квартира… — Мы не снимаем квартиру. Мы её купили, — поправила Яна. — О да, в ипотеку на тридцать лет, — засмеялась Виктория Павловна. — Блестящее достижение! Мой муж в твоём возрасте уже руководил лабораторией и имел служебную квартиру в центре города. — В другое время и при других обстоятельствах, — отрезала Яна. — Но дело не в этом. Я пришла сказать, что ухожу от Сергея, но не потому, что проиграла вам. А потому, что не хочу быть частью этой… постановки. Виктория Павловна перестала улыбаться. — Серёжа вернётся к тебе, как только остынет. Он всегда так — вспыхнет и погаснет. В этом он весь в отца. — Она помолчала. — Но если ты действительно уходишь, то скажи — ради чего всё это было? Ты три года притворялась, врала, строила из себя не пойми что. Ради чего? Яна встала. Внезапно ей стало легко, словно огромный камень свалился с плеч. — Я любила вашего сына, Виктория Павловна. Искренне любила. А вот вы — вы никогда его не любили. Иначе не превращали бы его жизнь в бесконечный экзамен на верность. Она направилась к выходу, но у двери обернулась: — И кстати, о моём прошлом. Я действительно работала кассиршей в супермаркете. Это была моя первая работа в шестнадцать лет, когда умерла мама. Потом я окончила школу с золотой медалью, поступила в университет и переехала в Москву. Всего добилась сама. А ваш сын… Он просто плывёт по течению, которое вы для него создали. Хлопнула входная дверь. Виктория Павловна осталась стоять с чайником в руке, глядя в пустоту. Домой Яна вернулась после обеда. И замерла на пороге — в прихожей стояли мужские ботинки Сергея и знакомые остроносые туфли свекрови. — А вот и наша беглянка! — воскликнула Виктория Павловна, выглянув из кухни. — Серёженька, смотри, кто вернулся!... Продолжение чуть ниже в первом коменте
