21/06/2025
Не кипятись, кивнула Галина. Давайте, обслуживайте гостей, посмотрим на ваше столичное гостеприимство
На плите бурлил овсяный суп с грибами, в духовке подрумянивались хачапури. Лиля всегда старалась закончить день запахами уюта — так легче было перешагнуть через усталость, сбросить шум офиса и остаться наедине с собой. Она только стянула резинку с волос, когда в дверь позвонили. Звонок был долгий, громкий и чужой — не как у курьера и не как у соседей.
— Лиля, открой! — окликнул её Паша из прихожей. Он только пришёл с работы и, снимая ботинки, пытался справиться с замком. — Тут… эм… родственники приехали.
— Какие родственники? — Лиля уже шла к двери, всё ещё в офисной блузке, с распущенными волосами.
Перед ней стояли плотная женщина в цветастом пальто и мрачный мужчина с чемоданом. Женщина неуверенно ухмыльнулась.
— Ну, узнала? Я же Галина Викторовна, тётка твоего Пашки! Вот, это Виталик мой, муж.
Не дожидаясь приглашения, она шагнула внутрь, распахнула куртку, кивнула на чемодан.
— Мы на недельку. Пока без определённого плана. Гостиницы нынче дорогие, а вы — свои. Ну, вы же не против?
Лиля глянула на Пашу. Он отвёл взгляд, будто всё ещё надеялся, что это просто сон.
На кухне пахло тестом и грибами, но атмосфера уже испортилась. Гости сели за стол как на своей кухне. Галина хвалила «ароматненький супчик» и в третий раз просила соль. Виталик отхлебнул из кружки и поморщился.
— А кофе у вас нормальный есть? Или только эта растворимая жижка?
Лиля сдержалась.
— Растворимый. Завтра купим зерновой.
— Купим, — с улыбкой повторила Галина. — Значит, ты завтра и на рынок пойдёшь? Говорят, в Москве мясо дорогое, но уж нам хоть курочку купи. Мы не привередливые.
— Мы мясо не покупаем, — отрезала Лиля. — И гости заранее спрашивают, а не с поезда заходят.
— Ну-ну, не кипятись, — кивнула Галина, разрезая хачапури. — Столичное гостеприимство — оно, видать, с сюрпризом. Ну давайте, хозяева, обслуживайте! Посмотрим, как у вас тут заведено.
Позже, когда Галина уснула с сериалом в наушниках, а Виталик храпел на диване, Лиля сидела в ванной с закрытой крышкой унитаза, держала телефон и дышала глубоко, чтобы не заплакать.
Она набрала маму.
— Мам, они у нас. Просто приехали. Без предупреждения. Ввалились с чемоданами, командуют, едят, как в столовке, и всё недовольны. Я их кормлю, убираю, а они морщатся, как будто я их насильно сюда затащила.
— Ох, Лиля, — вздохнула мама. — А Паша что?
— А Паша глаза прячет. Говорит: «Это же тётя». Боится, мол, обидеть. А меня не жалко.
— Доченька, ты добрая, но не тряпка. Ты не домработница. Хочешь, я приеду, поставлю всех на место? — мама усмехнулась. — Или сама справишься?
— Я справлюсь. Просто пока не знаю как. Надо как-то поумнее, чтобы и они поняли, и Паше щёлкнуло.
— Тогда действуй мягко, но уверенно. Сначала пусть почувствуют, что ты — хозяйка. И что бесплатный сыр только в мышеловке.
Лиля повесила трубку с новым ощущением: в ней что-то щёлкнуло, и это уже не была усталость — это была решимость.
Утром Лиля выложила на стол свежую кашу — без масла, без сахара. Подала каждому по кружке слабого чая и села напротив.
— Сегодня я на работе допоздна. В морозилке овощи, в шкафу гречка. Виталик, вы же с руками — гляньте на смеситель в ванной, там подтекает.
— Это что, вы нас на подработку взяли? — хрипло засмеялась Галина.
— Что вы. Просто у нас принято: если в доме живёшь — помогаешь. Я так воспитана.
Они переглянулись.
После завтрака Виталик вытер рот бумажной салфеткой и с шумом бросил её на стол. Галина же вздохнула, потыкала ложкой в кашу и небрежно соскребла её в мусорное ведро.
— Извини, Лилечка, но это просто невозможно есть. Ты же в офисе работаешь, не повариха. Может, Виталик завтра мясо пожарит, а?
Она рассмеялась, но смех у неё вышел жёсткий, неприятный.
Лиля стояла в дверях кухни и смотрела, как её старания отправляют в урну. Что-то внутри в ней защёлкнуло, как тугая пружина.
Она ушла в спальню, закрыла дверь и, дрожащими пальцами, набрала номер матери.
— Мам, привет. Они, похоже, решили устроить гастрономический бунт. Моё — не едят. Морщатся, плеваться готовы. Только что кашу мою в мусор скинули. Думаю, пора действовать.
— Действовать — это правильно. Ты не ресторан, и дом твой — не бесплатный пансионат. Они же не дети, сами должны соображать, как себя вести. Хочешь — могу приехать и поставить их на место, прямо как в девяностых!
— Спасибо, мам, но я хочу сама. По-хитрому. Чтобы и Паше дошло, и им неповадно было.
— Ну тогда включай фантазию. Ты умная, ты справишься. Главное — знай себе цену.
Лиля повесила трубку с новым ощущением: в ней уже не осталось сомнений — только спокойное, упрямое «пора».
На следующее утро Лиля встала раньше всех. Она бесшумно разложила на столе хлебцы, нарезала огурцы и сварила жидкий кофе без сахара. Когда Галина вышла из комнаты, зевая и потягиваясь, стол уже выглядел как рацион санатория.
— Это всё? — нахмурилась она, садясь. — А где нормальная еда?
— В холодильнике. Овощи и крупы на полке. Можете сварить себе кашу или суп. Там ещё вчерашние макароны остались.
Галина осмотрелась, как будто проверяя, не скрыта ли где тарелка с котлетами.
— А ты?... Продолжение чуть ниже в первом коменте
