Газета "Время"

08/10/2025

Казахстанцы эмоционально восприняли новость о поручении президента Кыргызстана Садыра Жапарова подготовить законодательные поправки с целью возвращения смертной казни за изнасилование и убийство детей и женщин.

В казнете за считаные часы набралось тысячи комментариев, авторы которых по большей части высказались в поддержку смертной казни и за ее возврат в нашей стране. Корреспондент “Времени” узнала мнение экспертов на этот счет. Одна из них 25 лет добивалась отмены смертной казни, а другой - выносил смертные приговоры.

В поиске законности и справедливости
Адвокат Тагир СИСИНБАЕВ в 70-80-х годах прошлого века работал судьей Карагандинского областного суда, а затем заместителем председателя Верховного суда республики. За этот период под его председательством суды приговорили немало преступников к смертной казни. Юрист всегда выступал за высшую меру наказания по особо тяжким преступ­лениям. И сегодня он не изменил своего мнения.

- Я считаю, нет смысла сохранять жизнь тем, чья рука не дрогнула при лишении жизни невинных людей. Почему государство за счет налогоплательщиков должно десятилетиями содержать отъявленных преступников? - задается вопросом Тагир Сисинбаев. - Конечно, выносить смертный приговор психологически невероятно тяжело: ночами не спишь, все через себя пропускаешь. Но когда видишь, что подсудимый уже потерял человеческий облик, абсолютно неисправим, когда изучаешь материалы дела с жуткими обстоятельствами насилия, убийства, то просто кровь стынет в жилах. И тогда понимаешь,

что самый справедливый приговор - смертный. Более того, одного казнят - другому будет наука, появится хоть какой-то страх совершить преступление и потом быть расстрелянным. Да, сегодня я работаю адвокатом, защищаю лиц, привлеченных к уголовной ответственности. Полагаю, некоторые коллеги могут меня неправильно понять, но я по-прежнему придерживаюсь мнения о необходимости смерт­ной казни, потому что на первое место ставлю законность и справедливость.

В 1970-1980-х годах в Казахской ССР, вспоминает Сисинбаев, суды выносили такие приговоры не только за умышленное убийство и изнасилование при отягчающих обстоятельствах, но даже за хищения в особо крупном размере, дезертирство, незаконные валютные операции, бандитизм. Так, к примеру, по нашумевшему карагандинскому “меховому делу” в 1970-х приговорили к этой мере наказания трех осуж­денных за хищение более 70 тысяч рублей.

С момента обретения независимости до введения моратория на смертную казнь в 2003 году в Казахстане привели в исполнение 536 смертных приговоров. Один из последних в середине 1990-х вынесен под председательством Тагира Сисинбаева. Тогда в Алматинской области ранее судимый преступник застрелил судью Алматинского городского суда. Случилось это в присутствии гостей на торжественном мероприятии по поводу вручения государственной награды отцу судьи.

Ошибку не исправишь, человека не вернёшь
Сегодня среди казахстанцев немало противников смертной казни. Главные их аргументы - несовершенство судебной сис­темы, следственных и надзорных органов, коррупция среди них, когда любую экспертизу можно купить и продать, подставив и лишив жизни абсолютно невиновного человека, в то время как настоящий преступник будет на свободе. История знает немало примеров.

Чего стоит кейс с ростовским потрошителем ЧИКАТИЛО или витебским маньяком МИХАСЕВИЧЕМ, которых долгие годы не могли поймать, а невиновных расстреляли из-за недобросовестности и ошибок работников правоохранительных и судебных органов.

- А вы на сто процентов уверены, что все лица, которых под вашим председательством на суде приговорили к смертной казни, были виновны? - спросила я у своего собеседника.

- Конечно! - не раздумывая ответил он. - В советское время дела со смертными приговорами рассматривались не ниже уровня областного суда. Приговор проверяла кассационная инстанция Верховного суда Казахской ССР, а затем Верховный суд СССР. Приговор приводили в исполнение, как правило, не ранее чем через год после его вступления в законную силу. За это время президиум Верховного совета СССР мог вынести решение о помиловании. И сегодня расследование особо тяжких преступлений на особом контроле руководства. Конечно, были и остаются отдельные случаи несправедливых приговоров, но это не определяющий фактор в дискуссии о том, должна ли существовать смертная казнь. Несовершенство работы следственных органов и судов вызвано извечной проблемой подбора достойных кадров и отсутствием общественного контроля. Не исключаю и коррупции в правоохранительных и судебных органах.

Корень беды
В 2021 году в ходе обсуждений в парламенте поправок об окончательной отмене смерт­ной казни заместитель генерального прокурора Асет ЧИНДАЛИЕВ заявлял, что “на состояние преступности наличие или отсутствие смертной казни не влияет”. Более того, по его словам, во времена смерт­ной казни за убийство человека соответствующих преступлений было в 2-3 раза больше, чем после ее отмены.

Тагир Сисинбаев считает, что нельзя связывать статистику преступлений с наличием или отсутствием смертной казни - эти показатели больше зависят от социально-экономических и политических условий в конкретный период развития страны.

- Вспомните 1980-1990-е годы - разгул организованной преступности и бандитизма вследствие развала страны и жуткого экономического упадка. Поэтому количество преступлений было гораздо больше. В то же время тогда не были распространены убийства по политическим мотивам, которые начали происходить в начале нулевых годов, - заметил Сисинбаев.

- Что бы вы сказали в ответ правозащитникам, настаи­вающим на гуманизации законодательства, один из принципов которой ценность человеческой жизни, которую никто не вправе забирать? - спросила я напоследок.

- А кто дал право преступнику лишать жизни другого человека? Причем бывает не одного, а двух, трех и больше, еще и при отягчающих обстоятельствах.

- Чем мы тогда лучше него, если тоже начнем убивать (казнить)?

- Преступник-то действовал противозаконно, а государство приводило в исполнение смерт­ные приговоры в соответствии с действовавшим законодательством! И потом: почему вы считаете, что пожизненное лишение свободы более гуманно, чем смертный приговор? Напротив, осужденный подвергается большим страданиям и мучениям, как и его родственники, ведь фактически идет постепенное моральное и физическое его уничтожение как личности, - заключил Тагир Сисинбаев.

“Не убий”
Исполнительный директор общественного фонда “Хартия за права человека”, правозащитница Жемис ТУРМАГАМБЕТОВА добивалась полной отмены смертной казни в Казахстане с начала нулевых годов. Именно она предложила главе государства в 2021 году без оговорок ратифицировать факультативный протокол к Международному пакту о граж­данских и политических правах, направленный на отмену смертной казни. И тогда президент принял политическое решение о присоединении к протоколу.

- Наше законодательство соответствует международным нормам и стандартам, особенно в части уголовного наказания. Мы не Кыргызстан, наш президент не Жапаров, и вопрос о смертной казни у нас не стоит на повестке дня - он уже решен! Граждане всегда выступают за самое жестокое наказание. Это вполне свойственно человеческой психологии. Но у нас за преступления против женщин и детей законодательство уже ужесточено, увеличены сроки лишения свободы вплоть до пожизненного. Для кого-то вся жизнь в неволе ничуть не лучше, чем казнь, - поделилась мнением правозащитница.

По ее словам, в 1990-х годах Казахстан занимал третье место в мире после США и России по количеству осужденных на 100 тысяч населения. То есть смертная казнь никак не влияла на снижение преступности. Сейчас нам удалось переломить эту ситуацию, в том числе благодаря гуманизации уголовного законодательства, полагает Турмагамбетова.

Высказалась она и по поводу тезисов сторонников смертной казни о том, что насильники, педофилы и убийцы неисправимы и могут взяться за старое после освобождения:

- Нет ни одного факта, который бы говорил о том, что человек, выпущенный на свободу после изнасилования или убийства ребенка, совершил аналогичное преступление. В Казах­стане в этом году выйдет первый человек после 25 лет отсидки. Он был приговорен к пожизненному сроку, а в следующем году - еще четыре человека. Задача государства -реабилитировать их. В целом жестокое наказание - это не решение проблемы. Оно должно сводиться к упреждению преступлений и исправлению осуж­денных.

Комментируя слова казах­станцев о бесполезных тратах государства на содержание убийц и насильников, Жемис Турмагамбетова подчеркнула, что это не такие большие деньги в масштабах бюджета страны. И если ставить на чашу весов деньги и человеческую жизнь, то выбор, по ее мнению, должен быть в пользу жизни.

- Жизнь человека сохранена, значит, государство не взяло на себя вину, не встало на тот же путь, что и преступник. По Конституции, по заповедям любой религии никто не имеет права лишать другого жизни. До 1990-х годов в стране ежегодно приводили в исполнение смертные приговоры. Их количество просто ужасает! И кто сейчас докажет, что все эти приговоры были справедливыми, что не было ошибок в следствии? Мне запомнился случай, когда за убийство одного человека казнили троих. Это ведь даже арифметически не совпадает: три жизни за одну. Поэтому я всегда была и буду против смертной казни и любого жестокого обращения с человеком, - подытожила Жемис Турмагамбетова.

Лэйла ТАСТАНОВА, Астана

08/10/2025

https://time.kz/articles/zloba/2025/10/08/vzryvnoj-vozrast

Несколько суток искали двух несовершеннолетних девочек из Жанаозена.

08/10/2025

https://time.kz/articles/zloba/2025/10/08/tyurma-za-narushenie-stroitelnyh-norm

Депутаты раскритиковали проект Строительного кодекса за отсутствие норм, обязывающих застройщиков возводить социальные объекты рядом с жилыми домами, а также мо....

08/10/2025

https://time.kz/articles/zloba/2025/10/08/reforma-kotoraya-mozhet-obnulit-senat

Касым-Жомарт ТОКАЕВ подписал распоряжение о создании рабочей группы по парламентской реформе. В нее вошли ведущие юристы, депутаты, политологи и члены национально...

08/10/2025

Скалодром, батл с шеф-поварами и визит на границу. До финала городского конкурса Miss Almaty-2025 девчонок учили не только ходить по подиуму.

Выиграла сильнейшая - город на республиканском финале представит Лаура АКТАЕВА. Для нее это не первая попытка взять титул самой красивой в стране.

20-летняя девушка показала: несмотря на внешность феи, духом она боец. В 2023 году представляла Казахстан на конкурсе "Лицо Азии" в Корее. В университете входит в топ-5 красивейших студенток. А в прошлом году она билась в финале республиканского конкурса красоты "Қазақ аруы-2024".

В финал алматинского конкурса вышли девять красавиц. И многие, как и Лаура, идут на конкурс не в первый раз - говорят, не из тщеславия, а за эмоциями. Анастасия ГУЛЕВСКАЯ имеет за плечами титул "Вице-мисс Караганда", но, переехав в Алматы по учебе, решила попытать счастья и в южной столице. Зара ЖЕНИС - будущий архитектор и на конкурс попала благодаря университетской братии: выиграла в вузе номинацию зрительских симпатий. После этой победы отправилась на городской конкурс.

В этом году подготовку к финалу решили сделать максимально насыщенной - красавицы лазили в обвязке по скалодрому, состязались в кулинарных талантах с шеф-поварами города и даже отправились с визитом в Пограничную академию МВД. Там они признались: если их будущего супруга отправят на границу, они последуют за ним, сменив гламур на жизнь заставы. А на самом финале девчонки поддержали отечественных футболистов - ни на ком форма "Кайрата" не смотрелась так выигрышно, как на танцующих финалистках.

- Признаться, мне жаль отдавать корону, - откровенничает за кулисами конкурса мисс Алматы-2024 Елдана САУРАНБАЕВА. Девушка не скрывает: титул помог ей в карьере и личном росте.

- Но я надеюсь, что новая мисс с достоинством пронесет этот титул.

Напомним, в этом году финал республиканского конкурса Miss Kazakhstan пройдет на одной из станций метро в полночь 1 декабря.

Юлия ЗЕНГ, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы

08/10/2025

Владимир БЕЛОБОРОДЬКО зовет нас на экскурсию в сад. У каждого деревца останавливается и велит включить камеру - нужно заснять лицо дегустирующего. Гамма эмоций шедевральна! Когда мы морщимся от невозможной кислоты, смеется: витаминчики как щит от простуд и вирусов. Но иногда один только укус переносит буквально в эдемский сад - вот оно, счастье алматинское!

Роль дегустатора мне определенно нравится: в сочной мякоти есть переливы вкуса, обалдеваешь на секунду: а это точно яблоко?! Солирует… персик (некоторым кажется, что банан) и личи. Это наливное, медовая фантазия швейцарских селекционеров, Ладина называется.

- В коммерческом саду вопрос о химии не стоит - ее используют все. Хвастаются даже: мы за сезон обработали сад 25 раз! Вообразите, что едят наши дети. Но частные сады - другое дело. Мы выращиваем яблоки для себя. Не станешь же кормить семью химией, - разводит руками садовод-коллекционер.

Несколько десятков лет Владимир Николаевич подбирал сильные, по-научному, иммунные сорта, которые устойчивы к главной беде всех, кто знает, с какой стороны подойти к лопате. Парша и бактериальный ожог просто боль современников. Изучал успехи селекционеров, отзывы собирал. И сегодня авторитетно перечисляет те, которые не подведут малоопытного “плантатора”. Ладина - одна из них.

- Если вы, кроме того, чтобы яблоки подавать на стол, захотите их еще и переработать - сажайте Ревену. Это сидр, пастила, соки, кавальдос… - загибает пальцы Владимир Николаевич.

Яблонька из Германии к тому же отличается отменным здоровьем и одна из немногих в мире устойчива к страшному непобедимому врагу садовых - красному плодовому клещу.

- А если вы уже засадили сад всем, на что денег хватило, да и муж, зараза, под ногами путается и на саженцы больше не подкидывает, нужно брать такие, которые заменят вам целый сад, - проводит ликбез коллекционер.

Откусываем ладное яблочко с ярко-красной сердцевиной - это относительно недавно выведенный местный сорт Рахат. Казахстанские ученые испытывают его с 2015 года. В нем скрестили традиции и современность - сорта, которые официально называют стародавними и современные интенсивные.

А вот небольшое бордового цвета яблочко садоводы называют главным конкурентом Апорта. Что? Эту кроху? Но тут, как в поговорке - не лицом пригож. В саду сорт Максат менее капризен, быстрее начинает приносить урожай, а по вкусу может посостязаться со своим крупным прародителем. Апорт, конечно, навсегда останется легендой, но такое большое яблоко не каждый осилит, да и дорожает стремительно. А тут яблоко, которое можно съесть на бегу.

Автор сорта-наследника и многих других в Алматы - селекционер Евгений САЛЬНИКОВ. Он занимается селекцией больше полвека. А еще старается сохранить казахстанские дикорастущие яблони. Когда одну из богатейших в мире коллекций сортов яблонь алматинского помологического сада стали вырубать под коттеджный поселок, Евгений Михайлович сделал то, что мог и что было важно - самые ценные образцы “дички” сберег у себя на участке, подарил будущее. Из-под его же “пера” вышла вкуснючая красномясая райка Кызыл алма. Лист у нее просто огромный. Еще один необычный - резной - лист отличает яблоню торинга.

Роялти - яблочки, которые с первого взгляда можно спутать с вишней. Пользуясь гостеприимством хозяина, смело рвем пригоршню. Но на вкус совсем красота эта не мед - уксус, скорее. Горькие, кислые - брр! Но зато цветущая яблоня затмит сакуру и в парковой зоне будет чувствовать себя в безопасности - редко, кто отважится попробовать Роялти дважды. Рядом такая же декоративка - Ола и Огонь прерий. Разве что этих крошек можно смело грызть, как семечки, добавлять в варенье.

Владимир Николаевич не просто увлеченный человек. Любовь к яблокам началась в далеком детстве. Переросла в профессию -окончил факультет плодоводства Казахского сельскохозяйственного института. Но в голодные 1990-е из науки он ушел. Агроном был даже официантом - в этой профессии тоже считываешь, какая у людей сердцевина. Но теперь сад - любовь, отдушина и служение. Уверен: соотечественникам нужно рассказывать о плодах отечественных (особенно!) селекционеров, давать их трудам жизнь, собирать отзывы. Тогда и мы сможем свои сорта экспортировать.

Конечно, увидеть бы этот сад весной, когда цветет все это великолепие! Селекционеры ведь соревнуются не только во вкусовых качествах плодов. Яблоня холла с махровыми цветами может украсить не только дачный участок, но и городское пространство. Также ярко цветет яблоня Недзвецкого.

Есть у хозяина сада еще одно долгоиграющее хобби - из косточек он выращивает яблоньки. Интересно ведь, что из этого выйдет. Конечно, выведение нового сорта очень ответственный процесс: по старым госстандартам от селекции посева до реализации районирования почти целая жизнь - 40 лет.

Но при всем титаническом труде селекционеров и садоводов самые интересные штуки и сама природа подкидывает. Вот “золотое превосходное” - кто его не знает! - его обнаружили в американском саду как случайный сеянец, а он превзошел все ожидания.

Юлия ЗЕНГ, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы

08/10/2025

Почти два года прошло со дня трагедии, потрясшей весь Павлодар: мать убила собственную дочь, а её семилетний сын стал свидетелем преступления.

Сегодня мальчик живет в детском центре и каждый день ждет маму — ему сказали, что она в больнице. Правда о случившемся для него пока слишком тяжела.

Тогда, в ноябре 2023 года, 7-летняя Милана застала мать с соседом. В ярости женщина избила дочь, а её любовник задушил девочку. Вместе они закопали тело под сараем и заявили о пропаже. Когда обман вскрылся, суд приговорил мать к 20 годам тюрьмы, а сообщника — к пожизненному сроку.

Двое оставшихся детей, Костя и Яна, оказались в детском доме. Родные не забрали их, а мужчина, которого они считали отцом, избегает контакта.

Теперь педагоги и уполномоченные по правам ребенка ищут для них новую семью.

Брат убитой Миланы ждет возвращения мамы. Даже несмотря на то, что она расправилась с собственной дочерью на его глазах. Мальчику, который после всего произошедшег....

08/10/2025

КАК ПРАВИТЕЛЬСТВО ПОБЕДИЛО ГЕОГРАФИЮ

Устюртский заповедник отличается очень суровыми природно-климатическими условиями: зимой здесь постоянно дует пронизывающий ледяной ветер, а летом стоит изнуряющая жара за 50 градусов. Поэтому неудивительно, что егерям, охраняющим это хозяйство от браконьеров круглый год, с 1993 года выплачивали коэффициент 1,6 в качестве надбавки “за пустынность и безводность”. Однако с начала текущего года эту надбавку убрали, и в результате зарплата сотрудников заповедника сейчас составляет чуть больше 100 тысяч тенге. С таким жалованьем руководство не то что не может нанять новых сотрудников, но даже удержать опытных работников.

Устюртский государственный природный заповедник занимает более 220 тысяч гектаров. Особенностью природной достопримечательности заповедника является тот факт, что на его территории нет рек и озер, он обеспечивается водой посредством колодцев и ключей, которые питаются подземными и поверхностными водами.

В заповеднике работают 26 инспекторов, а весь коллектив - это около 70 сотрудников, включая внештатных работников. Сейчас за месяц работы в степи инспекторы получают в среднем 100-120 тысяч тенге. Прокормить свои семьи на такие деньги уже попросту невозможно.

Аманкос АБИЕВ до прошлого месяца работал здесь юристом (ныне он руководитель отдела экологического просвещения и туризма Устюртского государственного природного заповедника) и не понаслышке знает о проблеме надбавок. На протяжении многих месяцев он ведет переписку с комитетом лесного хозяйства и животного мира Министерства экологии и природных ресурсов. На ­неоднократные письма сотрудников заповедника там отвечали, что надбавку убрали на законных основаниях. Доплата в размере 60 процентов за пустынность и безводность была установлена временно, до окончания работ по детальному районированию территорий республики по природно-климатическим зонам с учетом природных условий жизни населения и экологической ­обстановки.

А теперь то постановление утратило свою силу. Чтобы вернуть выплаты, необходимо решение новой комиссии, которая восстановила бы статус засушливой зоны. Однако прошло уже девять месяцев, а решение вопроса не сдвигается с мертвой точки.

- Нам объясняют, что понятие “пустынность и безводность” было установлено временно. Сейчас такой формулировки нет, в связи с чем выплаты доплат были приостановлены. Но в свое время ее сделали именно под наш заповедник, - говорит руководитель отдела экологического просвещения и туризма Устюртского государственного природного заповедника.

У председателя регионального экологического совета ассоциации Ecojer Адильбека КОЗЫБАКОВА решение правительства вызывает недоумение.

- В постановлении 1993 года сказано, что формулировка “пустынность и безводность” установлена временно, до тех пор, пока не будет определено официально. Но это же абсурд! То, что наша область находится в пустыне и является безводной, аксиома, которая не требует никаких доказательств. Однако наверху почему-то решили это обсуждать. Дали заповеднику отписку на нескольких листах: нет никаких доказательств, что он находится именно на такой территории, и поэтому его сотрудники лишены надбавки. А если определить, что заповедник находится именно в пустыне и безводной зоне, то тогда придется поголовно повышать зарплату всем, кто у нас тут живет и работает. Чтобы этого избежать, они решили, видимо, пожертвовать коллективом заповедника, лишив коэффициента 1,6. В результате должностные оклады работников серьезно уменьшились. И эти суммы несоразмерны объему работ и рискам на службе, - возмущен Адильбек Козыбаков.

Помимо проблемы с надбавкой инспекторы отмечают, что им не выплачивают командировочные. На вахты они уезжают в степь на десять дней, при этом на продукты вынуждены скидываться сами из своей мизерной зарплаты. В заповеднике утверждают, что ежегодно устраи­вают тендер на обеспечение инспекторов полевым довольствием, куда входит тушенка, чай, соль, макароны и прочее. Однако сотрудники говорят, что закупаемые продукты есть невозможно. У заповедника нет нормальных мест для хранения, в результате продукты быстро портятся.

- Но дело даже не в этом, а в качестве закупаемых продуктов. Наши сотрудники хотят есть нормальную тушенку, но это невозможно. Тендеры выигрывают разные компании, которые назначают самую меньшую цену. В результате они закупают самые дешевые консервы. Да, по составу они соответствуют всем требованиям, в том числе по количеству белков, жиров и углеводов, но есть это невозможно. Вот и приходится нашим сотрудникам на свои деньги закупать продукты, чтобы не остаться голодными в степи все эти десять дней. Сейчас мы хотим элементарного - улучшения условий работы. У нашего заповедника очень маленький бюджет, которого еле-еле хватает на выплату зарплат и коммунальные услуги, - говорит Аманкос Абиев.

В заповеднике отмечают: государство тратит миллионы на техническое пере­оснащение, однако при этом почему-то забывая о главном ресурсе - его людях.

А между тем в скором времени к заповеднику присоединят участок Капланкыр, расположенный ближе к Узбекистану и Туркменистану. На данный момент известно, что это от 400 до 600 тысяч гектаров территорий. Но тогда встает вопрос: а кто будет охранять эту территорию от браконьеров?

- Профориентационная работа должна идти параллельно, чтобы привлекать молодежь. Разве молодые сотрудники пойдут на мизерную зарплату в таких тяжелых условиях труда? Молодежь с легкостью может найти более высокооплачиваемую работу в городе с комфорт­ными условиями. Ни о какой привлекательности профессии и речи нет. И это несмотря на то, что этот год президент объявил Годом рабочих профессий. С таким подходом наше государство может лишиться охраны заповедных территорий, - сетует Адильбек Козыбаков.

А пока инспекторы десятками пишут обращения во все инстанции, только толку от них нет. Если вопрос с условиями труда не решится в ближайшее время, они обещают приостановить рабочий процесс и устроить забастовку. Только кого в пустыне напугаешь забастовкой?

Ланга ЧЕРЕШКАЙТЕ, фото Адильбека КОЗЫБАКОВА, Актау

08/10/2025

После громких заявлений о буме искусственного интеллекта в Казахстане и новостей о первом в мире ИИ-министре в Албании мы поговорили с "диджитал-депутатом" мажилиса Екатериной СМЫШЛЯЕВОЙ о том, где заканчивается хайп и начинается реальность, почему нейросеть не может голосовать в парламенте и зачем мажилисвумен каждую субботу спрашивает у своей нейросети: "Дорогой, чего мы с тобой не знаем?"

- В сентябре Албания назначила первого в мире ИИ-министра. Диелла - так зовут виртуального чиновника - отвечает за госзакупки, чтобы сделать их на 100 процентов неподкупными. Это гениальный шаг к прозрачности или пиар-иллюзия?

- Пиар-иллюзия, конечно. В международной практике пока нет ни одной страны, где ИИ признается субъектом права, он только объект регулирования. А чтобы кого-то взять на работу, выдать ему доверенность, подпись или возложить ответственность, - нужно, чтобы этот кто-то обладал правосубъектностью.

ИИ не может быть субъектом права. Иначе нам придется для него, извините, устанавливать восьмичасовой рабочий день, предоставлять отпуск, а потом он начнет ходить в суды. И будет все, как в страшных фантастических триллерах, когда человека судят за то, что он сломал микроволновку.

Так что все эти истории про ИИ-министра - это хайп. Безусловно, алгоритмы могут выполнять много рутинных функций. Я почти уверена, что в Албании именно так и сделали: просто автоматизировали всю рутину госзакупок и назвали это громко - "ИИ-министр". Но ответственность за решения все равно несет человек. Кто-то живой ставит подпись и отвечает перед законом.

- В Казахстане есть похожий прецедент. Недавно объявили, что нейронка вошла в совет директоров фонда "Самрук-Қазына" с правом голоса. Это тоже хайп?

- Аналогичная ситуация: голосовать может только тот, кто является субъектом права. У ИИ нет юридической личности, нет права собственности, права трудоустройства, нет права голоса - никаких конституционных прав. Поэтому его голос в протоколе заседания зафиксировать невозможно.

Максимум, что происходит: система анализирует Big Data, выдает рациональные рекомендации, а проголосует и примет решение за него все равно совет директоров. Это как навигатор: он видит пробки, предлагает объезд, но ехать или нет - решаете вы.

- То есть появление ИИ-министров в Казахстане или даже ИИ-руководителя отдела, например, по госзакупкам - это даже не ближайшее будущее?

- Конечно нет, юридически это невозможно. Может, он бы и справился, кто знает, но по закону это запрещено.

- А если законы поменять?

- То есть признать искусственный интеллект субъектом права?.. Ну тогда мы приблизимся к началу конца.

Что такое "субъект права"? Это тот, кто имеет права и обязанности. Если мы завтра признаем ИИ субъектом, их станет больше - и вот они идут голосовать на выборах и выбирают президента. Это уже не научная фантастика, а серьезная угроза балансу системы.

Говорить об отдельных ИИ-чиновниках, ИИ-преподавателях или ИИ-врачах... Нет, это чистая фантастика.

- А как вы относитесь к идее ИИ-депутата? Чтобы он голосовал, инициировал нормы и законопроекты без эмоций и влияния лоббистов.

- Голосовать - однозначно нет. Потому что, опять же, для этого нужна субъектность. А у искусственного интеллекта нет права быть избранным и права избирать. Мы же понимаем: депутат - это не назначаемая должность, а избираемая. Поэтому ИИ-депутат тоже невозможен.

Но, конечно, использовать цифровых агентов для автоматизации каких-то рутинных процессов можно и нужно. В мире уже применяются такие решения - например, виртуальные приемные граждан. 24/7 чат-агенты отвечают на обращения, переадресовывают запросы, дают обратную связь. Это удобно. Но, знаете, когда человека предупреждают, что с ним общается искусственный интеллект, большинство реагирует одинаково: "А можно, пожалуйста, на человека переключить". Поэтому я не думаю, что избиратели хотели бы поговорить с депутатом-ботом. Эмоционально мы к этому еще не готовы.

- Депутат Едил ЖАНБЫРШИН на открытии парламентского сезона пожаловался, что у парламентариев всего по одному помощнику, поэтому они уже начали обращаться к ChatGPT. Может, стоит легализовать эту практику - официально ввести в штат ИИ-помощника депутата?

- А зачем? Зарплату ему платить не надо, субъектностью он не обладает. В штат ввести невозможно.

Другое дело - культура использования. Мы не можем загружать в чат конфиденциальные или служебные данные, персональные сведения. Это нарушение закона. А в остальном - это просто инструмент, как любая информационная система вроде Google.

Я, например, использую нейросеть для аналитики. Я подписана на множество научных ресурсов, и каждую неделю мне приходят десятки англоязычных отчетов. Теперь я все это собираю, загружаю в нейросеть и пишу: "Дорогой, чего мы с тобой не знаем за неделю?" Он отвечает: "Вот это было, вот этого еще не было, вот это в отчете трехнедельной давности". Я прошу раскрыть детали, и он идеально делает обзор. И самое главное - я сама подгружаю источники, то есть там нет инсинуаций и выдумок. Это потрясающе экономит время и энергию.

Дальше - культура критического мышления, ведь депутат, как и любой пользователь нейросетей, должен понимать, что он спрашивает и как будет использовать ответ. ИИ иногда выдает несуществующие данные, придумывает цитаты. Мне журналисты говорят, что депутаты уже пишут запросы с помощью GPT. Я отвечаю, что он не пригоден для этой функции, потому что половину он выдумает, а потом с этим еще и выступать придется. Это же абсурд!

- Ну а если депутаты начнут использовать ИИ без разбору? Может, все-таки нужны какие-то правила парламентского пользования?

- Те же, что и для любых других инструментов. Даже живой помощник может донести неправильную информацию. Поэтому критическое мышление - ключевое. GPT отвечает ровно так, как вы спросите. Спросите: "Этот закон плохой?" Он скажет: "Да, плохой", и подробно объяснит почему. Спросите наоборот - получите восторженный отзыв. Он говорит то, что вы хотите услышать.

Поэтому ИИ может облегчить жизнь помощнику депутата, взять в недалеком будущем на себя такую рутину, как, например, бронирование билетов, поиск справочной информации, структурирование однотипных обращений. Но заменить - никогда, только помочь стать эффективнее.

- Президент на Digital Bridge говорил о рывке в эпоху ИИ. Но вы упоминали, что инфраструктуры под это пока не хватает. Чего конкретно не хватает?

- У нас базовый уровень цифровизации неплохой. Мы давно живем в безбумажной реальности, у нас накоплен богатый цифровой след. Плюс наш оптимизм. Это и есть фундамент для рывка в эпоху ИИ. Где есть сложности? Для многих отраслей очень важен интернет вещей, то есть передача информации в реальном времени с наземных датчиков. Все это дает большие данные для анализа. И здесь есть вопросы. В водной отрасли, энергетике, сельском хозяйстве это дорого и требует больших инвестиций. Если данные все еще на бумаге - никакого ИИ там не будет. Данные должны поступать в систему 24 часа в сутки, причем не только в реальном времени, но и с ретроспективой - с историей. В некоторых отраслях оцифровка старых данных пока не завершена, и эту работу нужно продолжать.

Теперь про связь. В ближайшие два года 90 с лишним процентов страны будет обеспечено волоконно-оптическим интернетом. Плюс появится альтернативный канал через Каспий, что обеспечит устойчивость.

Касательно вычислительных мощностей: у нас уже закуплен суперкомпьютер, в вузах есть маленькие суперкомпьютеры для стартапов. Мы не претендуем на роль глобального гиганта вроде OpenAI, но для решения собственных задач этого достаточно, если использовать мощности на 100 процентов.

- А электроэнергия? Ведь дата-центры едят ее немало.

- Да, особенно на охлаждение. Поэтому у нас дальновидно планируется строительство атомных электростанций не только ради света в домах, но и ради будущей цифровой нагрузки. Так что в целом с инфраструктурой все не так плохо, просто нужны время и последовательность действий.

- Глава Миннауки Саясат НУРБЕК заявил, что уже 400 тысяч студентов получили сертификаты по искусственному интеллекту. Как вы считаете, это реальные цифры?

- У меня нет причин считать, что министерство делает приписки. Но важно понимать, что речь идет о базовом уровне знаний. Сейчас ИИ-компетенции - это не профильная подготовка, а дополнительный навык к основной профессии.

Сегодня нет смысла массово готовить узких специалистов по искусственному интеллекту - рынок труда в этом не нуждается. Наоборот, нужны отраслевые специалисты, которые умеют применять ИИ в своей сфере, потому что именно практический опыт делает модель умнее. ИИ можно сравнить с молодым сотрудником: он знает теорию, но пока не видел реальных кейсов.

То есть в будущем хорошие цифровые агенты будут учиться не у айтишников, а у старожилов, которые всю жизнь трудятся на предприятиях и знают отрасль досконально.

- Говорят, что ИИ уже через год-два вытеснит множество профессий. У государства есть понимание, сколько людей может потерять работу?

- Минтруда сейчас изучает этот вопрос. Но все эти прогнозы о том, что через два года миллионы людей потеряют работу пока очень приблизительны. Мы только в начале пути. Мир идет дорогой проб и ошибок.

К примеру, в одной известной западной компании уволили всех диспетчеров, заменили чат-ботами. Через полгода вернули - продажи упали, клиенты недовольны, сервис просел. В другой уволили тысячи юристов - ИИ делал рутину точнее и быстрее. А когда появились ошибки в реальных кейсах, половину юристов наняли обратно.

Поэтому сегодня делать прогнозы - это спекуляция. Сейчас многие просто зарабатывают на страхе: говорят, мол, "ваша профессия умрет, срочно приходите на наш курс переобучения". Но реальность совсем не такая драматичная.

Мы живем в период эйфории, когда ИИ кажется всем волшебной палочкой, а негативную часть мы еще не почувствовали. Поэтому пока идет много преувеличений.

Но одно могу сказать уверенно: всем нам придется учиться цифровым навыкам, цифровой гигиене, кибербезопасности. Нужно привыкнуть, что нам с этой технологией жить. И если хочешь остаться конкурентоспособным в любой профессии, в любом возрасте, то придется прокачивать цифровые скиллы. Сейчас государство активно готовится к этому, создаются открытые курсы, онлайн-программы. Главное - не ждать, потому что перемены будут внезапными.

Нам нужно уже сейчас формировать экосистему переподготовки. Понимать, что не будет больше истории "один диплом на всю жизнь". Мы будем учиться постоянно. Главным станет не то, где человек учился, а что он реально умеет. Понадобятся короткие курсы, быстрая переквалификация, подтверждение навыков, потому что потоки переподготовки будут такими, что просто не успеем каждого посадить надолго за парту.

- Вы сказали, что данные - это новое топливо. А кто тогда должен владеть "цифровыми недрами"? Кто должен получать ренту с этих данных?

- Это сложный философский вопрос. Да, данные - это действительно новое топливо. Но экономики данных в Казахстане пока нет. У нас есть косвенный экономический эффект, но не полноценная монетизация.

В идеале, например, персональные данные должны принадлежать человеку. Но вокруг нас генерируется огромное количество другой информации из разных систем, сервисов, устройств. И собственником таких данных становится тот, кто их собирает и защищает. Поэтому сегодня все поделено довольно просто: кто данные защищает, тот ими и владеет.

Да и технически у человека пока нет механизма, чтобы по-настоящему распоряжаться своими данными. Они хранятся не у нас, а где-то в облаке, на платформах, в госбазах. Раньше все было иначе: документы лежали в портмоне, в шкатулке дома. Это и была твоя личная база данных - полная, локальная, защищенная. Сейчас данные есть везде, кроме как у самого человека.

Но технологии уже позволяют вернуться к этой "цифровой шкатулке". Можно будет хранить персональные данные на собственном устройстве или в выделенном облачном хранилище, где человек сам управляет доступом: кому открыть, а кому нет. Это и есть концепция "цифрового портмоне". Когда дойдем до массовой монетизации данных, именно так это должно работать: человек распоряжается своим цифровым следом и получает ренту за его использование.

При этом часть данных всегда будет общественным достоянием. Например, обезличенная статистика, данные об экологии, транспорте, климате и т. д. Здесь важно не приватизировать то, что должно работать на общественное благо.

И еще очень важно, чтобы у данных появилась цена, как у любого другого актива. Данные в перспективе могут быть предметом залога. Для этого должно измениться гражданское законодательство. Появятся площадки обмена, оценщики качества дата-сетов, контролеры, деперсонализаторы - целая новая экосистема и новые профессии. В Китае, например, биржи данных уже работают, и мы тоже идем в этом направлении. Так что данные - это топливо, но пока мы только начинаем учиться добывать и перерабатывать его правильно.

- А что будет, когда данные закончатся? Они же не бесконечные?

- Данные - это воспроизводимый ресурс, но воспроизводимый в основном в рутинных объемах, то есть тех, что повторяются и не отличаются высоким качеством. А вот уникальные, качественные данные действительно конечны.

Теоретически данные не закончатся, потому что человечество постоянно генерирует новую информацию. Но отношение к ним будет меняться. Хорошие дата-сеты будут дорожать, как редкие ресурсы. Со временем позволить себе доступ к ним смогут не все системы, и тогда на первый план выйдут синтетические данные, которые будут использоваться для обучения моделей. У них тоже будет своя ценность и качество.

То есть формально данные не исчерпаются, но станут суперресурсом. На них будет построено все самое продвинутое - от технологий до экономики. И это будущее, кстати, мы с вами еще застанем…

- А субъектность ИИ мы или наши дети-внуки застанем?

- Вы знаете, я думаю, что на субъектности человечество перестанет существовать. Это, как мне кажется, красная черта.

Хотя если рассуждать футуристически, все развивается циклично. Возможно, когда-то цивилизация уже достигала своего пика и потом откатывалась к простым, первозданным формам. Сейчас, мне кажется, мы тоже приближаемся к пику. Например, эволюция денег: мы пришли к цифровым валютам, но из-за страха тотального контроля люди все чаще говорят: "Давайте меняться напрямую, ручка на ручку, сотка на сотку". То есть возвращаемся к бартеру, к истокам. В общем, как говорится в известном меме, мы никому не скажем о конце света, но знаки будут (улыбается).

- Вы сказали мощную фразу: "Конституция создавалась в индустриальном веке". А что тогда должно появиться в новой Конституции? Право на анонимность? Право быть офлайн?

- На самом деле все эти новые права - это не что иное, как интерпретация прав человека, которые уже прописаны в существующих конституциях. Локально не нужно ничего пересматривать. Скорее, речь идет о толковании существующих норм в цифровом контексте.

Но важнее всего, чтобы мир договорился на глобальном уровне, как он собирается защищать человека в эпоху алгоритмов, ведь даже без цифры права человека, мягко говоря, не всегда соблюдаются. А теперь, когда цифровизация усилила риски, появились вопиющие случаи, требующие международного пересмотра стандартов защиты.

Почему для меня, например, так важно то, что сказал в середине сентября президент про "заповеди для алгоритмов"? Потому что это не про корпоративную этику, это про духовность, про сохранение человеческого в человеке. Это глубже, чем просто этические стандарты, это уже мировоззренческая категория, это вопрос того, насколько далеко человек готов зайти в замещении самого себя.

Мы уже видим, как культура и индустрия готовят нас к очеловечиванию машин. Посмотрите на кино - там роботы уже умеют любить. Это не просто фантастика, это формирование нового отношения к границам человечности. Даже дети сегодня воспринимают роботов как живых существ: моя младшая дочь, например, на Digital Bridge отказалась фотографироваться с роботом, потому что он дрался. Хотя им управляли, но она восприняла его как человека.

Вот почему президент, говоря о "заповедях", вывел эту тему за пределы этики - в сферу самосохранения человеческой природы. И это уже не про национальные конституции. Это про глобальные правила выживания, своего рода комплаенс человечности.

Когда-то мир договорился об ограничениях в ядерной энергетике и биомедицине. Теперь нужно договориться и об ограничениях в сфере искусственного интеллекта. Потому что ИИ - это всего лишь инструмент. А вот в чьих руках он окажется - вопрос, от которого зависит, будет это оружие или благо.

Тогжан ГАНИ, Астана

Для справки: Екатерина СМЫШЛЯЕВА - один из авторов принятого мажилисом закона об ИИ, а сейчас под ее руководством разрабатывают Цифровой кодекс страны.